Геннадий Николаевич Никонов

- Биография моя вся с Ижевском связана, - рассказывает Геннадий Николаевич. - Родился здесь, в семье потомственных оружейников, закончил индустриальный техникум в 1968 году. После, в 18 лет, пришел на свой родной Ижмаш. Тут и работаю вот уже тридцать три года.
      Учился на вечернем отделении Ижевского механического института, в 75-м году получил диплом инженера. А если о начале своей конструкторской деятельности говорить... В оружейный отдел попал не сразу. Однокашники и те, кто уже в КБ потерлись, «пугали» знаменитыми конструкторами Драгуновым, Калашниковым. Что, мол, будешь всю жизнь под их прессом. Они авторитеты, а кто такой ты? И пошел я в отдел главного технолога, в бюро электроавтоматики, занялся станками с программным управлением. Раньше ведь все так было засекречено, что в бюро даже и не знал никто, что в техникуме я получил специальность оружейника. Но соответствующие товарищи в один из каких-то дней вспомнили об этом и полюбопытствовали - почему это я не занимаюсь своим делом?
      Считаю, что мне повезло: направлен был в группу перспективного проектирования, к Азарию Ивановичу Нестерову. В его группе работал Евгений Федорович Драгунов, именем которого нас, молодых, и запугивали. Вот первым моим ведущим конструктором он и стал. И я благодарен судьбе за это.
      - А когда пришла идея создать собственный автомат?
      - В конце 60-х, когда мне самостоятельный участок выделили. Сначала занимался пневматикой для высокоточных пневматических винтовок. Сделал я тогда винтовку ПЛ - правительство потребовало от нас создать к одному из мировых чемпионатов отечественное оружие для советской стрелковой команды. Пользовались тогда стрелки зарубежными моделями, но пришло время переходить и на свое. И вот тогда уже у меня начала оформляться мысль: создать такой автомат, которого не только в СССР, но в мире еще нет.
      Однако в то же время поступило новое задание - сделать охотничий карабин для Брежнева. Маршал Гречко побывал в Соединенных Штатах и привез оттуда карабин «Ремингтон-100». Красивый очень, но приспособленный, естественно, под натовский патрон. Где-то на охоте Гречко показал генсеку это оружие, и Леонид Ильич тут же задал министру оборонной промышленности Звереву вопрос: что, наши такой карабин сделать не могут? Года через два подходил как раз брежневский юбилей. И все мы на уши были поставлены. Сделали красивый, очень хороший карабин «Изюбрь». Всего таких карабинов было выпущено тридцать три штуки, предназначены они были, естественно, для высшего нашего руководства. Но Брежневу вручить его не успели. Болел, было ему уже не до карабинов и не до охоты. А генсековский «Изюбрь», как я слышал, попал недавно в руки какого-то российского коллекционера. Но в нашей коллекции модель его сохранилась.
      Потом, по примеру одной из германских фирм, занялись мы безгильзовым оружием. Ухлопали массу средств, времени, нервов, здоровья. Такое было время: шла гонка на опережение Запада. А когда правительство подстегивает: давай, давай, - результаты могут быть и нулевые. Впрочем, и немцы не смогли ничего достигнуть - фирма разорилась.
      Уже на рубеже восьмидесятых годов перед нами была поставлена задача создать автомат, превосходящий все имеющиеся отечественные и зарубежные образцы. Вероятность поражения цели необходимо было повысить в полтора-два раза по сравнению с действующим автоматическим оружием.
      - Чем же оказался плох автомат Калашникова?
      - За пятьдесят лет существования автомата Калашникова, кучность его стрельбы повышена примерно в два раза, а требовалось увеличить в 7-10 раз. Причем, из устойчивых положений. Масса людей трудилась над решением этой проблемы, перед отраслевыми институтами ставилась эта задача. Но сама схема АК не позволяла достичь требуемых результатов. Ни в коем случае не хочу войти в противостояние с Михаилом Тимофеевичем Калашниковым, но оружие очень консервативно по своей идеологии. Как бы ни улучшалось, ни модернизировалось оно с годами, заложенная первоначально в него конструкторская идея остается главной. Пример знаменитых зарубежных конструкторов Кольта, Нагана, Максима, Маузера, Ремингтона, Стоунера, российских и советских Мосина, Федорова, Токарева, Дегтярева, Симонова, Шпагина и ряда других подтверждает это правило. Поэтому требовалось не улучшать старое, а создавать что-то новое.
      - Сколько конструкторских групп в СССР получили новое задание правительства?
      - Точно сказать не могу, но на нашем заводе в числе других этим вопросом занялся и я. Было мне 28 лет. Тема тогда носила девиз «Флажок». Когда же она перешла на стадию опытно-конструкторской работы, получила девиз «Абакан». Все автоматы, которые представлялись на правительственный конкурс по этой теме, назывались «Абаканами», но у моделей каждого конструктора имелся свой индекс. Сначала в конкурсе участвовали двенадцать человек. Они представляли предприятия Тулы, Коврова, Вятских Полян, Подольска, Ижевска и одного НИИ. На нашем заводе темой «Абакан» занимались двенадцать человек - это на стадии макетного проектирования, а потом «застолбились» восемь. И вот эта восьмерка лет восемь соревновалась друг с другом. Среди моих соперников были, например, Игорь Стечкин, известный пистолетчик, Афанасьев, конструктор пушки АМ-23 (ЗАУ-23,). Коробов - извечный конкурент Калашникова с послевоенных времен. У него хорошие, кстати, автоматы были. Так вот на полигонный этап испытаний попали стечкинский образец и два моих. Первые эти полигонные испытания были проведены в 1986 году. Победил один из двух моих образцов.
      - Как, в каких условиях испытывали этот образец?
      - Доработка автомата шла до 91-го года. В 91-м году состоялись уже войсковые испытания. Этот заключительный и самый серьезный этап проводился в расположении Таманской гвардейской дивизии, в Подмосковье. Соревновался мой автомат по существующим правилом со стоящим на вооружении штатным АК. По показателям кучности он превзошел «штатник» в тринадцать раз! Причем, стреляли из него обычные ребята срочники. Не испытатели оружия, не снайперы, а просто вызванные из строя парни и далеко не отличники боевой подготовки.
      Войсковые испытания проходят обычно в зимний весенний летний периоды, чтоб оружие испытало все климатические «прелести». Только о том, что делали с автоматом, можно рассказывать целый день. Рубили саперными лопатками, били со всей силы по стволам деревьев, таскали за БМП на тросе по грязи и песку с открытым затвором, заряжали патронами, предварительно испачканными в липком песке и так далее, далее, далее. А он работал так же прекрасно, как только почищенный и смазанный.
      - Прошли испытания. Что дальше?
      - Военные создают межведомственную комиссию, в которую входят, кроме них, представители министерства оборонной промышленности и ряда гражданских ведомств. Решение: рекомендовать автомат к производству. Есть такое правило: любое новое оружие принимается на вооружение армии только по специальному постановлению правительства. Военные лишь рекомендуют. Рекомендацию они дали в июле 91-го года, а в августе - ГКЧП... Потом развал СССР. И - точка. Финансирование прекратилось, оборонка опустилась на колени, а армия лишилась денег даже на зарплату. Не один я, многие тогда конструкторы-оружейники задумались о том, как жить им в настоящем и что ожидает их в будущем.
      Что я тогда пережил - словами не передать. Автомат мой упрятали подальше, разрабатывавшиеся образцы с первого до последнего поместили в заводской музей оружия... На этом, казалось, и кончилась история моего детища, которому было отдано более десяти лет и которое уже тогда пронюхавшие о нем американцы назвали автоматом двадцать первого века.
      В сложном положении оказался и Ижмаш. Нам все должны, в долгах и мы. Чтоб как-то поправить положение, начали переключаться на конверсионную продукцию - стали разрабатывать новые модели охотничьего оружия. Новые гладкоствольные карабины «Сайга-20», «Сайга-12» нашли потребителя сразу же, но это все-таки не то оружие, которое может увлечь конструктора. Хотя работать над ним было интересно. Но в 94-м году неожиданно вновь возник интерес к «Абакану». Снова провели государственные испытания и опять мой автомат был рекомендован к принятию на вооружение. Тогда и было ему присвоено наименование АН-94. АН - автомат Никонова, 94 - год принятия на вооружение. Но только в 1997 году Виктор Степанович Черномырдин подписал постановление о принятии АН-94 на вооружение. Вот тогда и начали потихоньку осваивать его производство на нашем заводе. Малыми сериями.
      - Геннадий Николаевич, я слышал отзывы о вашем автомате от ребят, повоевавших в Чечне. Восихищены. Жалеют об одном - мало еще на их вооружении АН-94. Разделяя это мнение, не могу все же не задать вам неудобный вопрос: не мучит ли вас сознание того, что вы создали совершенную машину для уничтожения человека?
      - Я бы вам так сказал... Все эти пустые фразы о том, что мы как бы содействуем убийству - это не более, чем поза. Вспомните Андрея Сахарова, который водородную бомбу делал. Что бы сейчас ни говорили, ни писали о нем, но удовлетворение у него от успешно выполненной работы было! Доволен был, что так жахнуло. И от Звезды Героя Соцтруда в ту пору не отказался. А что касается нас... Государство без армии - это не государство. А армия без оружия - такого не бывает. Идущая сейчас в России военная реформа предполагает сокращение Вооруженных сил. Но при этом боеспособность их должна быть удвоена и утроена. Достичь же этого можно только за счет новейшего вооружения. Вот мы и работаем над этим.
      - Ваш «Абакан» впервые был публично продемонстрирован в мае 1993 года на оружейной выставке в Нижнем Новогороде. По данным нашей прессы, которая пишет об оружии, сразу же после выставки разведчики и профессиональные эксперты многих стран (США в первую очередь) взялись за сбор и анализ данных об автомате Никонова. И преуспели - они знают о нем все. Но если в США знают все, почему не могут хотя бы элементарно «содрать» всю схему и изготовить у себя дубликат?
      - Я встречался с Юджином Стоунером - автором М-16, беседовали о том, о сем. Он удивился тому, что у нас есть стройная система образования, система подготовки оружейников. Мы знаем свойства порохов, внутреннюю, внешнюю баллистику, да все знаем о том что имеет отношение к созданию оружия, А у них нет такой специальности - оружейник. «Боинги», «Шаттлы» они делать умеют, а вот создателей стрелквого оружия там не готовят. Винтовку свою Юджин Стоунер поначалу изготовлял в гараже! Да, об «Абакане» в Штатах собрана вся информация, но принципов построения и его идеологии там уяснить не могут. Не готовы к этому. И именно из-за отсутствия системы специального образования. Странно, но это так.
      - Геннадий Николаевич, а какова судьба автомата Калашникова?
      - Думаю, что лет пятьдесят на вооружении он стоять еще будет. Но и для АН-94 ниша уже есть. Мировая практика показывает, что смена одного образца стрелкового оружия другим - процесс довольно длительный и очень-очень дорогой. Но над новой боевой экипировкой солдат 21-го века работают сегодня все страны. И Россия в том числе. Так что давайте подождем немного. Уверен, что удивиться будет чему.

 ________________________________________________________________________________________

________________________________________________________________________________________